Сборник повестей «Мирдорог». Книга I. Леший. Пролог и первый том - Даниил Протасов

– А ты где научился так орудовать?

– На войне.

В следующий час за Надажди внесли залог, а Матиаш остался сидеть за решеткой.

Но вот пришел и его покровитель. Боярин приказал стражникам перевязать рану, которой, если честно, уже почти не было видно.

В суровом молчании они отправились в порт, где их уже ждал подготовленный к отплытию когг. Когда они уже взошли на корабль, Анджей рассмеялся, попытался потрепать эльфа по голове, сказал, что «так и надо жить», и что «эти законники в конец уже заели, по малейшему пустяку садят за решетку».

Ветер наполнил паруса, и судно весело понеслось по холодным, но не замерзшим водам реки. Перед глазами лешего встала неописуемая красота: покрытые снегом хвойные леса, возвышавшиеся по склонам – с одной стороны, а с другой – так же белые степные просторы, над которыми кружили разного рода птицы. И все это было на фоне уже заходившего солнца.

– Боже мой! Столько воды я в жизни не видел!

– Висала!

По степям Приграничного воеводства ехали спокойно и быстро, без лишних происшествий, так что до главного города региона, Куве, добрались за полтора дня, то есть, с учетом остановки на ночь после переправы, в обед. До обители Федора Михайловича оставалось каких—то 12 километров. И вот она пред ними: гора, вернее холм, на котором расположена скала, из-под которой с весны до осени текла вода, служащая началом одного из притоков Висалы, Волхва. На этой скале маг и поставил свою квадратную пятиэтажную каменную башню.

После того, как Анджей и Матиаш подошли к дверям, боярин тяжело постучал по ним, но никакой реакции не последовало. Пришлось так постучать раз десять, после чего из открытого окна пятого этажа послышался гневный возглас: «Яков, обормот этакий, на кой, ты мне скажи я тебя держу, если ты дверь открыть не можешь?!»

После этого за дверью раздались шаги, засовы заскрипели и перед глазами наших знакомых встал тучный черноволосый и, непонятно как и почему, но совершенно безбородый гном в бело-красной ливрее.

– Здравствуйте, господа, кто вы?

– Я – боярин Анджей Силецкий, а это – мой друг, Матиаш. Но, собственно, кто вы?

– Яков, гном – эконом его милости, мага Федора Михайловича. Но вот, боюсь, вы не вовремя, его светлость сейчас никого не принимает.

– А когда примет?

– Летом… возможно.

– И что это он там такого делает?

– Важнейший эксперимент! – с этими словами гном поднял палец вверх и выпучил глаза.

– Так вот, гном эконом, либо ты сейчас же пропустишь нас к моему старинному другу и товарищу, либо я с тебя три шкуры сдеру, а кости прикажу четвертовать.

– Да пожалуйста, пожалуйста, я что, держу вас здесь, что ли?

После этого он освободил проход и Матиаш с Анджеем вошли.

– Сюда, пожалуйста!

Гном указал на открывшуюся саму по себе дверь. Все трое зашли в маленькую, оббитую бархатом комнатку, а Яков сказал: «Пятый!» Почувствовался толчок, а потом комната начала подниматься вверх.

– Магия? – спросил Леший.

– Нет, молодой человек, просто у нас есть дикий тролль, который приводит в движение особый механизм. Такой, кстати, есть и в главном соборе в Варне, и в Петровском соборе в Кольвэ, и в некоторых университетах.

Когда комната достигла пятого этажа, она остановилась, двери открылись, и компания вышла наружу.

Дверь, ведущая в кабинет мага, была приоткрыта, и оттуда доносились звуки молотка и шипение. Войдя туда, Матиаш увидел странную картину: на столе, расположенном посередине, стоит какой-то металлический прибор, напоминающий бочку с вилкой, рядом с которым с инструментами в руках бегают два шкрьятока, а в дальнем углу, в кресле, сидит сребряноволосый эльф с бакенбардами, в бархатном халате и тапочках с закругленным носом, читает какие-то бумаги и переправляет, иногда потягиваясь к бокалу с кагором.

– Кхе-кхе, – попытался отвлечь на себя внимание боярин, но попытка оказалась неудачной, – Федор! Феееедор!

– А, что! – эльф оторвался от своих бумаг. – Андрюх, ты, что ли?

– Конечно, я, кто же ещё!

– Здравствуй, друг! – с этими словами Разумовский откинул все и встал для приветствия, – сколько зим, сколько лет?! А ты все не меняешься!

– Да и ты тоже.

– Цаю не желаете?

– Отвару, в смысле?

– Ну да, да, его самого. А это ещё что за молодец?

– Это я тебе сейчас объясню.

За столом, который накрыли в холе, который, в свою очередь, занимал почти весь минус первый этаж, Анджей поведал Федору Михайловичу о трагичной судьбе Александровского монастыря и их старого друга, Вита, который, кстати, оказался Витовтом Сергеевичем, рассказал о Матиаше и о том, зачем они сюда приехали.

– Так что, значится, хочешь быть моим учеником?

– Да, хочу!

– Ну, не знаю, у меня учеников с роду не было, а этаж, который я отдал специально для того, чтобы сделать там комнату для последователя, так я там уже давно клетку с тигром держу, но, думаю, его можно куда-нибудь пересадить. Что же, идея хорошая. В принципе, я давно об приемнике задумываюсь, но что-то не доходил. Я согласен взять тебя.

– А что это за штукенция у тебя в кабинете? – спросил Силецкий.

– Я часто думаю о том, что будет, когда слова для магии затрутся в конец. И мне кажется, что многое мы моги бы сделать при помощи молний и их силы. Проблема в том, что небесный огонь – явление не постоянное, и я вот все пытаюсь поймать их и удержать. Я даже уже придумал устройство, которое с помощью молнии будет освещать комнаты.

Окончив беседу, Федор и Матиаш проводили Анджея, а тем временем слуги уже подготовили комнату третьего этажа. Маг отправил своего ученика спать и набираться сил, ибо завтра для него будет тяжелый день.

Леший попал в ученики к волшебнику, а обучение заняло у него не много не мало, 10 лет, и, чтобы читатель не заскучал, ему будет предложено несколько отдельных новелл:

Павел Петрович Надажди

О старинном и могущественном роде Надажди ходит множество разнообразнейших слухов, мифов и историй. К примеру, говорят, что именно они придумали деньги, а первая монета до сих пор хранится в одном из замков фамилии. Но оторвемся от людской молвы и перейдем к реальной истории.

В дружину некоего князька со странным именем Ровен вошел эльф. Звали его Салазар Надажди. В те времена не редкостью бывали случаи, когда эльфийские войны присягали на верность правителям людей, ибо не находили другого выбора. Однако служба среди тех, кто разрушил твоё государство и захватил твой дом, не была приятной и почетной для гордых эльфов.

Но для Салазара не было особой разницы, ведь он преследовал особую цель. Он расценивал людей не как способ выживания, а как возможность оставить глубокий след в истории. Не удивительно, что он в скорейшем времени сумел расположить к себе Ровена и подтолкнул его к принятию эльфийской веры. И именно он выбрал место окончательной стоянки до того кочевавших людей Вратислава, на котором и основан город Кравиште.

Да, можно назвать его расчетливым интриганом и карьеристом, но именно благодаря ему было создано королевство, существующее и по сей день.

После смерти Вратислава I трон должен был занять королевич Игорь, но тот был ещё слишком мал, и король на смертном одре назначил Салазара регентом и даровал ему титул палатина. У Салазара к тому времени было двое детей: дочь Ольга и старший сын Юстиниан. Ольгу он выдал замуж за Игоря, тем самым закрепив высокое положение своей семьи, а Юстиниану отдал все титулы и имущество.

Юстиниан, будучи человеком сообразительным и хитрым, но нелюбящим бой, обосновался при дворе, заведовал государственной казной, выписывал указы, создал первую в мире банковскую систему, совершил несколько научных открытий и определил поведение, как казалось, всех Надажди. Отныне это был род политиков, ученых и банкиров. Его дети: Генрих (казначей королевства), Аврелий (коронный писарь), Амадей (первый глава церкви не из эльфийской империи).

Вот в такой семье родился Павел. Отец его, Петр, служит коронным писарем, а мать происходит из знаменитого, но бедного рода князей Заславских. Петр с детства любил истории о основателе своей фамилии и решил, что не опозорит его имени и станет продолжателем его славного дела. Именно поэтому он и отдал своего сына в лучшее учебное заведение столицы, тем самым совершив самую серьёзную в своей жизни ошибку.

Главным условием обучения в «Королевской шляхетской академии» была полная изоляция учеников, которых набирали раз в десять лет. По возрасту получилось так, что Павел был почти самый старший из поступивших, однако малый рост его мог смутить, но, впрочем это не важно.

Юный ученик не был слишком одарен в умении писать и сочинять, ему более нравилось считать и разбирать фортификационные методы, а ещё более – фехтовать, от чего учителя по настоянию родителей его пытались отстранить. В итоге на седьмом году началась война. Мимо академии стали часто проходить хоругви, и, смотря на это, Павел решил, что хочет стать военным, что никак не входило в планы его отца.